Валентин Русаков - Трехречье[СИ]

— А хотите… хотите мы устроим еще один праздничный ужин, — хлопая длинными ресницами спросила Дарина.

— Вот! И я про это, — ответил он уже улыбаясь, — ладно, я с обозниками поговорю, завтра в столовой форта праздновать будем, а сейчас мне в городище надо, людей много по домам распустили не успеваю ничего… и я князю про вас все расскажу.

— Когда тебя ждать? — спросил я проводив Тарина до порога.

— А вот к праздничному ужину и буду… Рад за тебя, друг мой, — потрепал меня Тарин за плечо и вышел.

— Ну что, как располагаться будем, — спросил я у родственников закрыв за Тарином дверь и окинув взглядом почти пустую, единственную комнату нашего скромного жилища.

— Вот что Никитин, — сказал Варас присев на единственную лавку и набивая трубку, — сегодня как-то переночуем, а завтра… в общем мы с Чернавой так решили, вы с Даринушкой тут будете жить, а мы в шатер переберемся, он у нас обжитой. Да и сколько нам тут быть, через месяц уже наверное домой, к озеру отправимся.

— Батюшка, не холодно будет? — нахмурилась Дарина.

— Что ты! Знаешь какой у нас с Никитином шатер получился? Получше воеводского. Так что перебьемся месяц как-нибудь.

Особо вещи разбирать не стали, да и устали с дороги. Варас натаскал дров, благо кругом было в достатке отходов деревянного зодчества, а я сбегал в шатер и принес несколько шкур, уложив их рядом с печью. Затопили печь, и спустя буквально двадцать минут в комнате стало тепло. В пристройке «проектом предусмотрено» всего два узких топчана, у двух противоположных стен, на которых улеглись Варас и Чернава, ну а мы с Дариной как самые молодые расположились на полу на шкурах, укрывшись моим кафтаном. Варас задул единственную лампадку, и мы все уснули, первой смешно засопела Дарина, уткнувшись носом мне в щеку и обняв всеми конечностями, будто боясь, что на утро я исчезну.

Проснувшись утром, долго копошились и искали всевозможные бытовые принадлежности и самое главное котелок, сковородку и всякое кухонное, что бы приготовить завтрак. С успехом закончив поиски отрядили женщин в наряд по кухне, а я стал помогать Варасу перетаскивать вещи в шатер и из шатра, что бы распределить предметы быта. Потом завтракали, потом заготавливали дрова, после чего отправились контролировать состояние кузни и оружейной мастерской. В кузне, кстати, трудился «прикомандированный» из посада подмастерья литейщика, уж очень проникся к его навыкам Варас и уговорил мастера отпустить парня потрудиться на благо княжества. Бакар, крепкий парень с умными и сосредоточенными глазами и огромными ручищами, под стать Варасу, очень обрадовался перспективе самостоятельной деятельности, и возможности попутно обучиться кузнечному делу, от чего очень рьяно выполнял все поручения, да и сам неплохо проявлял инициативу.

А с обеда началось, то обозники прибегут выяснять предпочтения по ужину, то из городища прискакал посыльный Тарина, сообщить, что князь Талес вызывает к себе оружейника, т. е. Вараса, то со стороны южного торгового тракта приискали дозорные, с вестью о нападении на обоз большой группы разбойников, и из форта умчались двадцать всадников. В общем не здоровая какая-то суета началась, и я предложил Дарине смыться в подлесок и совместить охоту с прогулкой, на что она радостно согласилась. Одевшись и прихватив лук и арбалет, мы забрали с конюшен Яра и Черного — коня Вараса, и верхом отправились в лес, правда на выезде из форта пришлось задержаться, и объяснить караульным на воротах, куда мы отправились. Удалившись от форта на пару километров, и проводив глазами разъезд, командир которого, узнав меня махнул рукой, мы спешились, и ступая почти по колено в снегу углубились в лес. Дарина оглянулась, и убедившись, что рядом никого нет, бросила поводья, кошкой прыгнула на меня сбив с ног, и мы с хохотом повалились в снег.

— Любый мой, — несколько раз прошептала она, будто кто-то может нас услышать, и подарила мне долгий и сладкий поцелуй, — это ты хорошо придумал.

— Что?

— Ну с охотой.

— Да вообще-то я и вправду надеялся добыть зверя или птицу.

— Тут? — расхохоталась она, — если только паршиков.

— Каких паршиков?

— А вон они, по веткам скачут, — показала она пальцем на маленьких птичек, которых в моем мире зазывают синицами.

— Так вроде тут рогачей били недавно.

— Если били, значит они уже ушли, нет в этом лесу зверя.

— Ну значит просто погуляем, а то эта суета в форту…

— Да, просто погуляем, — улыбнулась она, нависая надо мной, ее шапка слетела когда мы падали и ее волосы, спадая на мое лицо, теперь образовывали маленький мирок, оберегая наши взгляды от окружающего леса, и скачущих по веткам деревьев и чирикающих паршиков.

Повалявшись в снегу еще немного, мы взявшись за руки пошли обратно к форту пешком, выйдя на натоптанную лесную тропу, кони послушно брели позади, а мы молча шли периодически заглядывая друг другу в глаза. А я все думал, может вот она, любовь? Может это вот она и есть… Вообще со мной такое впервые, именно такое трепетное отношение к противоположному полу, и ведь действительно, мои чувства к Дарине очень сильно изменились особенно с той встречи на заимке у Ласа… не знаю, может это от того, что я понял, что в этом мире я кому-то не безразличен, кто-то за меня переживает и главное ждет, где бы я не находился и как долго я бы не отсутствовал… Может, я и ошибаюсь и девочка поймет, что я всего лишь ее первая любовь, которая возникла на фоне моей необычности и непринадлежности этому миру, на фоне более чем десятилетней разнице в возрасте… не знаю, но сейчас она действительно была для меня самым родным человеком, а дальше уж как сложится, хотя, по сути я вроде однолюб, исходя из моего предыдущего опыта общения с женщинами в моем мире, где ни одна не запала мне так глубоко в сердце. С некоторыми были достаточно долгие отношения, но они строились в основном на сексе и временном периоде интересности друг другу, а потом спокойно разбегались, без истерик и сцен. А Дарина… Дарину хотелось защищать от невидимого и неизвестного врага, хотелось все время крепко обнимать или нести на руках… такая в общем химия любви, приключившаяся со мной в этом мире.

— И где вы пропали? — хмурился Варас когда мы проезжали мимо шатра.

— Так гуляли батюшка, тут не далеко в подлеске.

— Опасно это… мало ли.

— Ой Варас, да тут каждый час разъезд круги нарезает, чего опасного то? — сказал я улыбнувшись.

— Ладно, в скорости Талес прибудет, так что коней сведите к обозникам, в порядок себя приведите да ступайте в столовую… и не задерживайтесь, не срамите меня перед князем.

— Хорошо батюшка, — похлопав ресницами, немного смущаясь, ответила Дарина, и мы направили коней в сторону обозников.

Варас улыбнувшись хмыкнул посмотрев нам вслед, а я только сейчас обратил внимание что со спины весь кафтан в снегу, и тоже сам себе улыбнулся.

— Как же вкусно пахнет, — сказала Дарина, когда мы вошли в столовую, длинное здание выложенное из толстых бревен и с высоким, около трех метров потолком.

— Да, аппетит мы нагуляли, — согласился и нежно подтолкнул ее вперед, к составленным буквой «П» нескольким столам.

Как оказалось пришли мы раньше всех, но столы уже были накрыты, на них стояли разнообразные миски и блюда с салатами и холодными закусками, три пухлых девчушки, удивительно похожих друг на друга, шустро бегали от стола к кухне и выставляли кувшины и большие бутыли странной формы из грязно-желтого стекла очень низкого качества. Мы прошил к столу и пробегающая мимо девчушка, улыбнувшись, сказала:

— Одежу-то снимайте, у нас тут жарко и вон туда садитесь, — указала она два мощных стула с высокими спинками, — это для вас места.

— Спасибо, — я поблагодарил ее, мы сняли верхнюю одежду и сложили на лавку у стены и прошли на приготовленные для нас места.

Только мы уселись, как дверь в столовую открылась и внутрь ввалилась свита Талеса, ну и сам Талес, окинув помещение взглядом обремененным властью. Увидев нас, он протиснулся через кучку своих провожатых, толкущихся у входа и снимающих одежды и уверенным шагом направился к нам. Я встал, и взяв Дарину за локоть заставил сделать ее тоже самое.

— Рад, очень рад видеть тебя Никитин, — подойдя ко мне сказал Талес и крепко обнял похлопав по спине, — что ж, представь меня этой красавице.

— Сын славного Васлена, Талес, князь Трехречья.

— Дочь кузнеца Вараса, Дарина, — краснея и хлопая ресницами, ответила Дарина и поклонилась Талесу.

— Что ж, хороша у кузнеца дочь… Никитин, я начинаю завидовать, — улыбнулся Талес.

— Но-но княже! — улыбнулся я в ответ.

— Да вы оба хороши, эх! — радостно улыбаясь, обхватил нас руками Талес, — сегодня ваш праздник, садитесь, и позвольте рядом с вами сегодня пить крепкий мед.